БелАЗ, для которого основным рынком сбыта всегда была Россия, приспособился к изменившемуся курсу рубля. В июле белорусы представили новые модели карьерных самосвалов, а ближайшая их цель — запустить в серию самый большой автомобиль на планете с автопилотом. Корреспондент РБК+ Роман Фарботко съездил в Жодино, чтобы посмотреть, как производят самосвалы размером с загородный коттедж.
Оказывается, о существовании Жодино знают не все современные навигаторы. А зря: в небольшом городе в Минской области с населением 64 тыс. человек расположен БелАЗ — один из последних китов белорусской экономики. Впрочем, чтобы найти завод, навигатор и не нужен: вся улица вдоль территории предприятия по обе стороны плотно заставлена немецкими иномарками. «Вы случайно не промышленный турист?» — предположил охранник на проходной и тут же переключился на другого подозрительного прохожего. Без дела в рабочее время, как и тридцать лет назад, здесь гулять не принято.
Промышленный туризм — это белорусское ноу-хау. При недостатке культурно-исторических мест в сопредельном государстве предлагают за символическую плату посетить с экскурсией ключевые предприятия. «У нас все выделенные под экскурсии даты расписаны на два месяца вперед», — рассказывает представитель БелАЗа Елена Дворниченко.
В музее завода с самой широкой стены щурится президент страны Александр Лукашенко. На заводе признаются, что лидер республики наведывается сюда нечасто, но каждый его приезд помнят досконально. В центре аккуратно закреплена галерея снимков с презентации самого большого самосвала в мире, который поднимает до 450 т. Лукашенко тогда лично провел тест-драйв новинки. Справа — фоторепортаж с делового визита в 2007 году тогдашнего главы Венесуэлы Уго Чавеса.
Самый большой «БелАЗ», который по габаритам больше похож на АЗС, едет по территории завода так, будто весит всего пару тонн. Он не проминает асфальт и не издает величественных звуков. Весь секрет — в специальном дорожном покрытии: его здесь укладывают в несколько слоев, чтобы после одного такого проезда не оказалось провалов. На случай кризиса у БелАЗа тоже есть страховочное покрытие — государство.
«Поддержка государства была, есть и будет, — поясняет заместитель начальника коммерческого отдела БелАЗа Алексей Грачев. — Потому что предприятие государственное, да и менеджмент у нас сугубо белорусский». По словам Грачева, БелАЗ стабильно работает без государственных субсидий. Куда важнее поддержка в стимулировании экспорта, что позволяет предлагать потребителям разнообразные условия финансирования закупки. Без иностранных рынков БелАЗу не выжить: предприятие с первого дня своего существования ориентировано исключительно на экспорт.
«Мы исторически всегда были ориентированы на экспорт, потому что в Беларуси полезных ископаемых, которые добываются открытым способом, не так много», — объясняет Алексей Грачев, подчеркивая, что основным рынком сбыта для БелАЗа всегда была Россия. Резкую девальвацию рубля здесь почувствовали так, будто жодинский завод — это российское предприятие. «Сейчас ситуация складывается для нас благоприятно, портфели заказов увеличиваются, хотя определенные сложности есть всегда», — резюмирует заместитель начальника коммерческого отдела.
Самосвал-конструктор
Территория завода по размерам сопоставима со спальными кварталами Жодино — за день пешком обойти все объекты, включая испытательный полигон, невозможно. Внезапно из-за угла выезжает 90-тонник и направляется в сторону нашего «Икаруса». На фоне этого не самого большого самосвала автобус выглядит игрушечным. Даже цеха, где собирают «БелАЗы», кажутся не такими уж и большими рядом с грузовиками.
На территории в несколько гектаров у цеха сборки аккуратно припаркованы уже произведенные модели. «Эти самосвалы ждут, пока их покупатели произведут оплату. Мы не работаем про запас — каждый автомобиль собран исключительно по предварительному заказу», — объясняет Елена Дворниченко.
В лучшие докризисные годы завод производил по пять-шесть самосвалов в день. Сейчас с конвейера Жодино сходит в среднем по два самосвала в сутки, но ресурсы, для того чтобы вернуться на докризисные показатели, у предприятия уже есть. Во всяком случае БелАЗ осваивает новые рынки, чтобы не зависеть от ситуации в российской экономике. В ближайшей перспективе белорусы надеются организовать поставки в страны Латинской Америки и Африки.
Главный козырь белорусов — малое число прямых конкурентов. На мировом рынке работают всего семь компаний, которые производят большие самосвалы. Самые крупные помимо БелАЗа — американская Caterpillar и японские Komatsu и Hitachi. При этом по цене белорусские модели всегда были самыми доступными и ремонтопригодными в мире. Впрочем, цены на продукцию завод держит в строжайшей секретности. Речь, очевидно, идет о миллионах долларов за самые мощные и тяжелые самосвалы, но заместитель начальника коммерческого отдела объясняет, что ценовая политика формируется с учетом региональных особенностей. «Цены мы показываем только нашим дилерам и исключительно по письменному запросу. Мы хотим видеть, для кого предполагается закупка техники и в какой регион. Поставка «БелАЗов» включает в себя множество факторов от разборки и погрузки техники у нас на заводе до сборки, наладки и ввода в эксплуатацию непосредственно у потребителя, что не может не влиять на конечную цену», — уточняет Алексей Грачев.
БелАЗ, впрочем, далеко не полностью белорусский. В первую очередь речь идет о моторах. Дело в том, что БелАЗ вынужден подстраиваться под клиентов. Например, белорусы недавно выпустили карьерный самосвал с двигателем Scania, который в настоящее время эксплуатируется в Европе, а в России техника работает как с двигателями импортного производства, так и с моторами Ярославского завода, которые традиционно пользуются спросом.
Цены на белорусские самосвалы зависят еще и от условий доставки. На большие расстояния «БелАЗы» ехать своим ходом не могут — их перемещение по дорогам общего пользования запрещено. Поэтому сразу после сборки и обкатки модели снова разбирают и грузят, чаще всего на железнодорожные платформы. Но все зависит от географии клиента — самосвалы часто отправляют и при помощи грузовых самолетов.
«Разборка самосвала происходит на заводе — для этого есть специальный цех, — рассказывает начальник бюро компоновки Александр Насковец. — В течение одного дня разобрать можно любую машину. Сборка перед последующей отправкой — это обязательное условие. Собирают «БелАЗы», для того чтобы обкатать машину. Мы должны выявить все «детские болезни» самосвала, прежде чем передать его покупателю. На месте машину собирают дилеры — мы проводим для них централизованное обучение».
Где у него кнопка
В июле на российской выставке «Иннопром» состоялась презентация двух новых белорусских самосвалов грузоподъемностью 45 и 90 т. В линейке по-прежнему есть модели на 30, 43 и 60 т, но о тренде в сторону уменьшения грузоподъемности белорусы не говорят. Несмотря на то что более компактные машины проще транспортировать, в хозяйстве они обходятся значительно дороже, чем «БелАЗы» на 240, 360 и 450 т.
Модельный ряд Белазов
«Использовать многотонные грузовики всегда экономически целесообразнее. Те предприятия, которые могут перейти на такие самосвалы, делают это для того, чтобы увеличить производительность и при этом сократить издержки. Но не всегда можно перейти на большую грузоподъемность в силу особенностей карьеров. У нас есть много потребителей, которые эксплуатируют технику малой грузоподъемности — от 30 до 55 т. Мы уделяем большое внимание всем потребителям вне зависимости от парка эксплуатируемых самосвалов и их грузоподъемности», — объясняет Алексей Грачев.
Скоро по территории завода будут ездить грузовики с автопилотом. Прототип такого самосвала в Жодино уже выпустили: тестовый грузовик грузоподъемностью 130 т наматывает круги между цехами, а вскоре проект планируют отправить в серийное производство. Причем комплекс электроники можно установить на любую модель из линейки БелАЗа — даже на самый большой самосвал грузоподъемностью 450 т.
Огромным самосвалом управляют с пульта. Он, как игрушечная машинка, послушно выполняет все команды и при этом, по заверению производителя, остается безопасным. Но с этого года «БелАЗам» даже пульт не нужен: многотонный самосвал сам доезжает до места загрузки, после чего следует к разгрузке. В перспективе беспилотники планируют соединить в единую систему, которой сможет управлять один оператор — он будет только кликать на карту, а все остальное самосвалы будут выполнять самостоятельно.
По мнению Александра Насковца, беспилотники в карьерах на текущий момент нужнее, чем на дорогах общего пользования: «Связано это с тем, что работа в карьерах тяжелая. Она очень опасна для здоровья. Вторая причина — нехватка по всему миру водителей».
Но и без автопилота у современного самосвала есть системы, которые облегчают управление. Например, система кругового видеообзора и лидары. Последние помогают определить препятствия вне зоны видимости. Кроме того, разрабатываются системы, которые могут предупреждать поломки, потому что простой машины в хозяйстве — это колоссальные денежные потери. Например, часовая пауза в карьере на Урале обходится примерно в 80 тыс. руб. Но еще большие затраты несут хозяйства в случае порезов шин.
$100 тыс. — столько стоит колесо для самого большого «БелАЗа» (450 т). А всего для одного грузовика требуется сразу восемь таких шин. Это значит, что только за резину заказчики платят сумму, сопоставимую с семью кроссоверами Tesla Model X или с четырьмя трехкомнатными квартирами в Москве.
На большинстве моделей линейки устанавливают белорусские шины производства Бобруйского завода. Такие колеса дешевле, ими можно комплектовать машины грузоподъемностью до 220 т, а вот машины грузоподъемностью 360 и 450 т оснащают только импортной резиной Bridgestone или Michelin. «На 450-тонник мы бы установили и еще большие колеса, но проблема в том, что таких уже не производят — они не помещаются на железнодорожную платформу», — сетует Насковец.
Руководство предприятия неохотно проводит параллели с российскими автомобильными заводами. В Жодино прекрасно понимают, что, до тех пор пока предприятие остается государственным, здесь не будет ни массовых сокращений, ни четырехдневной рабочей недели, ни корпоративных отпусков. На заводе привыкли беззаботно гордиться своей работой: предыдущему руководителю БелАЗа Павлу Мариеву президент присвоил звание Героя Беларуси. Последним героем страны стала биатлонистка, олимпийская чемпионка Дарья Домрачева.
Оказывается, о существовании Жодино знают не все современные навигаторы. А зря: в небольшом городе в Минской области с населением 64 тыс. человек расположен БелАЗ — один из последних китов белорусской экономики. Впрочем, чтобы найти завод, навигатор и не нужен: вся улица вдоль территории предприятия по обе стороны плотно заставлена немецкими иномарками. «Вы случайно не промышленный турист?» — предположил охранник на проходной и тут же переключился на другого подозрительного прохожего. Без дела в рабочее время, как и тридцать лет назад, здесь гулять не принято.
Промышленный туризм — это белорусское ноу-хау. При недостатке культурно-исторических мест в сопредельном государстве предлагают за символическую плату посетить с экскурсией ключевые предприятия. «У нас все выделенные под экскурсии даты расписаны на два месяца вперед», — рассказывает представитель БелАЗа Елена Дворниченко. В музее завода с самой широкой стены щурится президент страны Александр Лукашенко. На заводе признаются, что лидер республики наведывается сюда нечасто, но каждый его приезд помнят досконально. В центре аккуратно закреплена галерея снимков с презентации самого большого самосвала в мире, который поднимает до 450 т. Лукашенко тогда лично провел тест-драйв новинки. Справа — фоторепортаж с делового визита в 2007 году тогдашнего главы Венесуэлы Уго Чавеса.
Самый большой «БелАЗ», который по габаритам больше похож на АЗС, едет по территории завода так, будто весит всего пару тонн. Он не проминает асфальт и не издает величественных звуков. Весь секрет — в специальном дорожном покрытии: его здесь укладывают в несколько слоев, чтобы после одного такого проезда не оказалось провалов. На случай кризиса у БелАЗа тоже есть страховочное покрытие — государство. «Поддержка государства была, есть и будет, — поясняет заместитель начальника коммерческого отдела БелАЗа Алексей Грачев. — Потому что предприятие государственное, да и менеджмент у нас сугубо белорусский». По словам Грачева, БелАЗ стабильно работает без государственных субсидий. Куда важнее поддержка в стимулировании экспорта, что позволяет предлагать потребителям разнообразные условия финансирования закупки. Без иностранных рынков БелАЗу не выжить: предприятие с первого дня своего существования ориентировано исключительно на экспорт.
«Мы исторически всегда были ориентированы на экспорт, потому что в Беларуси полезных ископаемых, которые добываются открытым способом, не так много», — объясняет Алексей Грачев, подчеркивая, что основным рынком сбыта для БелАЗа всегда была Россия. Резкую девальвацию рубля здесь почувствовали так, будто жодинский завод — это российское предприятие. «Сейчас ситуация складывается для нас благоприятно, портфели заказов увеличиваются, хотя определенные сложности есть всегда», — резюмирует заместитель начальника коммерческого отдела.
В лучшие докризисные годы завод производил по пять-шесть самосвалов в день. Сейчас с конвейера Жодино сходит в среднем по два самосвала в сутки, но ресурсы, для того чтобы вернуться на докризисные показатели, у предприятия уже есть. Во всяком случае БелАЗ осваивает новые рынки, чтобы не зависеть от ситуации в российской экономике. В ближайшей перспективе белорусы надеются организовать поставки в страны Латинской Америки и Африки. Главный козырь белорусов — малое число прямых конкурентов. На мировом рынке работают всего семь компаний, которые производят большие самосвалы. Самые крупные помимо БелАЗа — американская Caterpillar и японские Komatsu и Hitachi. При этом по цене белорусские модели всегда были самыми доступными и ремонтопригодными в мире. Впрочем, цены на продукцию завод держит в строжайшей секретности. Речь, очевидно, идет о миллионах долларов за самые мощные и тяжелые самосвалы, но заместитель начальника коммерческого отдела объясняет, что ценовая политика формируется с учетом региональных особенностей. «Цены мы показываем только нашим дилерам и исключительно по письменному запросу. Мы хотим видеть, для кого предполагается закупка техники и в какой регион. Поставка «БелАЗов» включает в себя множество факторов от разборки и погрузки техники у нас на заводе до сборки, наладки и ввода в эксплуатацию непосредственно у потребителя, что не может не влиять на конечную цену», — уточняет Алексей Грачев.
БелАЗ, впрочем, далеко не полностью белорусский. В первую очередь речь идет о моторах. Дело в том, что БелАЗ вынужден подстраиваться под клиентов. Например, белорусы недавно выпустили карьерный самосвал с двигателем Scania, который в настоящее время эксплуатируется в Европе, а в России техника работает как с двигателями импортного производства, так и с моторами Ярославского завода, которые традиционно пользуются спросом. Цены на белорусские самосвалы зависят еще и от условий доставки. На большие расстояния «БелАЗы» ехать своим ходом не могут — их перемещение по дорогам общего пользования запрещено. Поэтому сразу после сборки и обкатки модели снова разбирают и грузят, чаще всего на железнодорожные платформы. Но все зависит от географии клиента — самосвалы часто отправляют и при помощи грузовых самолетов.
«Разборка самосвала происходит на заводе — для этого есть специальный цех, — рассказывает начальник бюро компоновки Александр Насковец. — В течение одного дня разобрать можно любую машину. Сборка перед последующей отправкой — это обязательное условие. Собирают «БелАЗы», для того чтобы обкатать машину. Мы должны выявить все «детские болезни» самосвала, прежде чем передать его покупателю. На месте машину собирают дилеры — мы проводим для них централизованное обучение».
«Использовать многотонные грузовики всегда экономически целесообразнее. Те предприятия, которые могут перейти на такие самосвалы, делают это для того, чтобы увеличить производительность и при этом сократить издержки. Но не всегда можно перейти на большую грузоподъемность в силу особенностей карьеров. У нас есть много потребителей, которые эксплуатируют технику малой грузоподъемности — от 30 до 55 т. Мы уделяем большое внимание всем потребителям вне зависимости от парка эксплуатируемых самосвалов и их грузоподъемности», — объясняет Алексей Грачев. Скоро по территории завода будут ездить грузовики с автопилотом. Прототип такого самосвала в Жодино уже выпустили: тестовый грузовик грузоподъемностью 130 т наматывает круги между цехами, а вскоре проект планируют отправить в серийное производство. Причем комплекс электроники можно установить на любую модель из линейки БелАЗа — даже на самый большой самосвал грузоподъемностью 450 т.
Огромным самосвалом управляют с пульта. Он, как игрушечная машинка, послушно выполняет все команды и при этом, по заверению производителя, остается безопасным. Но с этого года «БелАЗам» даже пульт не нужен: многотонный самосвал сам доезжает до места загрузки, после чего следует к разгрузке. В перспективе беспилотники планируют соединить в единую систему, которой сможет управлять один оператор — он будет только кликать на карту, а все остальное самосвалы будут выполнять самостоятельно. По мнению Александра Насковца, беспилотники в карьерах на текущий момент нужнее, чем на дорогах общего пользования: «Связано это с тем, что работа в карьерах тяжелая. Она очень опасна для здоровья. Вторая причина — нехватка по всему миру водителей». Но и без автопилота у современного самосвала есть системы, которые облегчают управление. Например, система кругового видеообзора и лидары. Последние помогают определить препятствия вне зоны видимости. Кроме того, разрабатываются системы, которые могут предупреждать поломки, потому что простой машины в хозяйстве — это колоссальные денежные потери. Например, часовая пауза в карьере на Урале обходится примерно в 80 тыс. руб. Но еще большие затраты несут хозяйства в случае порезов шин.
$100 тыс. — столько стоит колесо для самого большого «БелАЗа» (450 т). А всего для одного грузовика требуется сразу восемь таких шин. Это значит, что только за резину заказчики платят сумму, сопоставимую с семью кроссоверами Tesla Model X или с четырьмя трехкомнатными квартирами в Москве. На большинстве моделей линейки устанавливают белорусские шины производства Бобруйского завода. Такие колеса дешевле, ими можно комплектовать машины грузоподъемностью до 220 т, а вот машины грузоподъемностью 360 и 450 т оснащают только импортной резиной Bridgestone или Michelin. «На 450-тонник мы бы установили и еще большие колеса, но проблема в том, что таких уже не производят — они не помещаются на железнодорожную платформу», — сетует Насковец. Руководство предприятия неохотно проводит параллели с российскими автомобильными заводами. В Жодино прекрасно понимают, что, до тех пор пока предприятие остается государственным, здесь не будет ни массовых сокращений, ни четырехдневной рабочей недели, ни корпоративных отпусков. На заводе привыкли беззаботно гордиться своей работой: предыдущему руководителю БелАЗа Павлу Мариеву президент присвоил звание Героя Беларуси. Последним героем страны стала биатлонистка, олимпийская чемпионка Дарья Домрачева.
